Значение полуботок павел леонтьевич в краткой биографической энциклопедии. Павел Полуботок (очерк Н. И. Костомарова) Отрывок, характеризующий Полуботок, Павел Леонтьевич

24.07.2016 0 2596

Издавна людей привлекали истории о спрятанных сокровищах и зарытых в землю кладах. А таких историй в реестре человечества насчитывается немало, и большинство из них отражены в произведениях различных писателей, а также в мировом кинематографе.

Как правило, в этих историях фигурируют бесстрашные флибустьеры или кровожадные лесные разбойники, начерченная кровью карта и обязательно какое-нибудь таинственное место, населенное различной чертовщиной.

В жизни же зачастую все оказывается намного тривиальней, хотя не менее таинственно.

Примером тому может послужить история не найденных до сих пор сокровищ украинского гетмана Павла Полуботка (ок. 1660—1724), бывшего сподвижника легендарного Мазепы.

Род Полуботков начал возвышаться еще при деде Павла — Артемии, сотнике Черниговского полка. Отец Павла Полуботка был переяславским полковником и генеральным бунчужным.

Так что будущий наказной гетман Украины родился (точная дата неизвестна) в весьма богатой семье. Во времена правления Петра I Павлу Полуботку было пожаловано царской милостью более 200 дворов.

Таким образом, Павел стал в одночасье одним из первых богачей Малороссии, что, безусловно, способствовало росту его влияния в Украине. Рассказывают, что Полуботок «жил широко и даже держал у себя “двор” наподобие гетманского». После смерти гетмана Левобережной Украины Скоропадского (1722 г.) временным наказным гетманом стал Павел Полуботок.

Однако с первых же дней правления у новоиспеченного главы казачества возникли серьезные противоречия с Малороссийской коллегией — органом, учрежденным Петром I (слишком уж явственно чувствовался во всех поступках гетмана свободолюбивый дух украинского народа). Разногласия между ними вскоре переросли в открытый конфликт, и Павел понял, что совершил ошибку, последствия которой могут крайне пагубно сказаться на нем и его семье.

И действительно, вскоре он получил приказ царя, в котором предписывалось гетману с казацкими старшинами немедленно явиться в Санкт-Петербург. Дословно в приказе было написано следующее: «Полковник Полуботок и старшина, невзирая на данные им наши указы, послали некоторые указы без совету с президентом коллегии, того ради велено для ответу быть сюда полковнику Полуботку, писарю Савичу и генеральному судье Чарнышу».

Павел прекрасно осознавал, чем закончится его поездка в Петербург, и поэтому решил позаботиться о том, чтобы сберечь собранные им сокровища от царского ограбления и сохранить их для своих потомков. По сведениям некоторых источников, перед своим отъездом в Санкт-Петербург через хорошо знакомого ему зарубежного дипломата он якобы выслал в Лондон огромную по тем временам сумму в золоте — один миллион фунтов стерлингов.

И попросил, чтобы эти ценности были депонированы на его имя в Bank of England (по другим источникам — банк Ост-Индской компании) без «конфискации за давностью» из расчета четырех процентов годовых. В некоторых документах говорится, что миссию по переброске золота осуществлял сын Павла Остап (некоторые исследователи называют его Андреем).

Провернув эту операцию, Полуботок со старшинами в августе 1723 года отправляется в Петербург. Поначалу их приняли довольно радушно. Но в конце месяца в Тайную канцелярию поступило письмо, в котором гетман обвинялся в сношениях с бывшим писарем Мазепы Орликом, и Петр I, не понаслышке знавший, что такое предательство малороссийских гетманов, начал следствие по делу Полуботка.

В сентябре Полуботок, Савич и Чарныш были вызваны на допрос в Тайную канцелярию. Вначале к подследственным относились достаточно мягко, но в ноябре 1723 года все изменилось: Полуботок с товарищами были арестованы и переправлены в Петропавловскую крепость.

Затем Петр I через Тайную канцелярию предъявил ему обвинение в краже государственной сокровищницы Украины и с применением утонченных пыток пытался заставить Павла раскрыть местонахождение сокровищ. Но и на краю могилы Полуботок молчал.

Когда известие о печальной судьбе гетмана достигло Украины, его старший сын Остап (по документальным данным, у гетмана было три дочери и сын, но некоторые историки утверждают, что был еще один сын — Яков), понимая, что семье грозит ссылка, покинул Украину, увозя с собой копию письма-завещания отца.

Никому из своих родных Остап не сообщил, куда направляется. А между тем его путь пролег в Константинополь. Но там он надолго не задержался и отправился в более безопасное место — на юг Франции, в Марсель. Дальше его след теряется. Все попытки по розыску Остапа, предпринятые Тайной канцелярией, не увенчались успехом, и дело о «гетманских миллионах» постепенно начало забываться.

Новый интерес к казацким сокровищам вспыхнул перед Первой мировой войной, когда в Российской империи появился целый ряд людей, которые называли себя наследниками Павла Полуботка и претендовали на давнее золото. Первый сбор наследников состоялся 15 января 1908 года в местечке Стародуб, и на него приехало около 480 человек, претендующих на сокровище украинского гетмана. Организатор съезда, профессор А. И. Рубец, обратился к собранию с речью, в которой уверял, что вклад гетмана Полуботка в Английском банке действительно есть, что сведения эти получены от лица, заслуживающего полного доверия.

По окончании собрания было решено назначить комиссию, которая будет заниматься расследованием этого дела. В результате долгой работы комиссии удалось выяснить, что якобы в один из английских банков на самом деле давным-давно поступал вклад из России в сумме десять тысяч голландских дукатов, но по условиям хранения этот банк проценты не начислял. Тогда для дальнейшего разъяснения вопроса было решено направить в Лондон специальную делегацию.

Но она натолкнулась на полное непонимание со стороны служащих банка. Ссылаясь на режим секретности вкладов, они не допустили российских наследников Полуботка к архивам и банковским документам. Кроме того, никто из наследников не смог подтвердить свое происхождение. В результате посланцы вернулись ни с чем. Все это на некоторое время остудило их пыл, и до августа 1913 года тема сокровищ украинского гетмана нигде не звучала.

А затем все в том же местечке Стародуб состоялся второй слет наследников (около 170 человек). Но и на этом собрании никому из претендентов не удалось документально доказать свою гетманскую родословную, а тем более назвать шифр или номер счета в банке, что давало бы право на 20 процентов наследства. Поэтому все попытки новоявленных «детей лейтенанта Шмидта» получить богатое наследство не увенчались успехом.

Казалось, сокровища украинского гетмана утеряны навсегда. И вдруг в 1922 году объявился новый претендент на наследство. В один прекрасный день в украинское представительство Советского посольства в Вене явился некий молодой человек, который сказал, что он прибыл из Бразилии и ему срочно требуется аудиенция у господина посла. Полномочным представителем интересов советского государства в Австрии был тогда сын известного классика украинской литературы Юрий Коцюбинский.

Посетителя из Бразилии Коцюбинский принимал вдвоем со своим генеральным консулом. Когда же гость назвался и объяснил цель своего визита, оба дипломата едва могли скрыть волнение. Еще бы: перед ними сидел потомок сына Павла Полуботка, названный, как и гетманский сын (в случае если того звали все-таки Остапом), тем же родовым именем. И приехал этот потомок украинского гетмана для того, чтобы обсудить дело о наследстве своего предка.

В подтверждение своего происхождения Остап предъявил легендарнейший документ: письмо гетмана Павла Полуботка своему сыну Якову (письмо, конечно, было скопировано, а сам оригинал двухсотлетней давности потомок предусмотрительно запрятал в сейфе какого-то банка).

Наследник украинского гетмана приехал с предложением начать совместную акцию о получении наследства, так как по условиям завещания Павла Полуботка большая часть «золотого запаса» (около 80 %) должна была пойти на благо Украины. И через это условие в завещании переступить было невозможно. Посетитель сказал, что он согласен даже на меньшую сумму, чем та, которая полагается ему по завещанию, то есть вместо 20 процентов его вполне устроит один.

Стоило только произвести некоторые подсчеты, как скромность этого заявления немедленно испарялась. В 1923 году должно было исполниться 200 лет с тех пор, как гетманский миллион (если он существовал на самом деле) был задепонирован. Таким образом, за первые десять лет он удвоился.

А затем произошло уже 20-кратное удвоение суммы (учитывая проценты на проценты). То есть в итоге к 1923 году сумма стала равной одному триллиону 48 миллиардам 578 миллионам фунтов стерлингов! Так что затребованный бразильским претендентом процент должен был составлять капитал больший, чем у выдающихся, миллионеров мира: примерно десять с половиной миллиардов фунтов!

После разговора с наследником Павла Полуботка Юрий Коцюбинский, не доверяя тайны ни связи, ни даже дипломатической почте, лично примчался из Вены в Харьков с экстраординарным сообщением. Сразу же на секретное совещание собрались высшие должностные лица.

Нищая, сплошь в руинах Гражданской войны Украина в минувшем 1921 году пережила еще и страшный голод. А тут вдруг такое богатство! В связи с отъездом главы правительства X. Раковского дело было поручено всеукраинскому старосте Г. И. Петровскому. Он созвал президиум для выработки немедленного решения.

Оно сводилось к тому, чтобы поручить товарищу Коцюбинскому установить каким-то образом с этим Английским банком контакт и прощупать через представителя банка, сохранилось ли там завещание Павла Полуботка. Но иногда даже самые грандиозные планы может сорвать простая случайность.

Так произошло и в этот раз. Коцюбинский сильно заболел и не смог из-за этого выехать из Харькова в Вену. А тянуть не разрешили, заветные миллиарды уже будоражили воображение властей. Поэтому сложное поручение шифровкой перебросили на того безымянного генконсула, который вместе с Ю. Коцюбинским встречался с бразильским претендентом на сокровища.

У консула, как оказалось впоследствии, был знакомый в австрийском министерстве иностранных дел по фамилии Петер, который по просьбе своего украинского знакомого согласился на посредничество в столь деликатном деле. И не подвел. Благодаря деятельности Петера в июне того же 1922 года в Мария-Энзерсдорф, живописной местности под Веной, состоялась встреча украинского генконсула с представителем Английского банка Робертом Митчеллом.

На ней присутствовали также посредник Петер и наследник Остап Полуботок. Эта встреча, как всячески подчеркивали ее участники, носила совершенно частный характер. Митчелл, например, прямо с порога заявил: «Никаких полномочий от Английского банка не имею, приехал исключительно как частное лицо. Но можете не сомневаться, своим уважаемым друзьям из банка передам в точности все, о чем здесь пойдет речь». Хотя все прекрасно понимали, что без согласия Английского банка Митчелл вряд ли вышел бы на контакт.

На встрече Остап Полуботок предъявил Митчеллу письмо своего исторического предка. Однако Митчелл, внимательно изучив этот документ, заявил, что это всего лишь фотокопия и, для того чтобы дело продвинулось дальше, надо еще доказать его аутентичность. Кроме того, одного письма мало. Наверняка правительство Украины будет требовать выплаты и для себя. А Британия не признает Советскую Украину независимым, суверенным государством, но даже если в один прекрасный день Великобритания и признает Украину суверенной, то все равно такую сумму банк не сможет выплатить одним махом.

После встречи генконсул немедленно отослал в Харьков шифровку с дословным изложением разговора. А Остапу Полуботку не оставалось ничего другого, как отправиться домой, за океан. А в следующем, 1923 году, когда Раковского сняли с должности главы правительства, поменяли и его наркомов. Исчезло украинское представительство в Австрии, как и вообще во всех зарубежных странах. Во время сталинской «большой чистки» расстреляли большинство украинских дипломатов.

Каменица Полуботка, г. Любеч Черниговской области Украины. Каменица Полуботка - хозяйственная пристройка дома украинского гетмана Павла Полуботка. Здание в 1943 году сгорело, и восстановлено совсем недавно.

Не обошла чаша сия ни Юрия Коцюбинского, ни Раковского, а возможно, и того генконсула, который для нас так и остался безымянным. «Дело Полуботка» вновь постепенно забылось. Остап Полуботок поехал в Бразилию — и исчез навсегда. Впрочем, некоторые попытки найти исчезнувшего наследника все же предпринимались.

Об этом свидетельствует объявление, появившееся в одном украинском журнале в Южной Америке: «Консулатом СССР в Монтевидео разыскивается Остап Полуботок, который проживал в 1922 году в Сан-Паулу в Бразилии, либо в случае его смерти кто-нибудь из его потомков, кто называется Полуботок».

Свой вновь вспыхнувший интерес к легендарным сокровищам советские власти объясняли тем, что они якобы ищут компромат на Полуботка (непонятно было только, зачем понадобилось компрометировать украинского гетмана спустя почти 300 лет после его смерти).

Во время просмотра архивных бумаг были найдены данные о существовании сокровища гетмана. После проверки этих сведений правительство постановило возбудить «дело Полуботка», которое дремало в течение 240 лет. Теперь для получения наследства оставалось только найти бразильского Остапа, и дело о сокровищах можно было смело считать завершенным.

Но, к сожалению, далеко не все получается так, как планируется. На поисковое объявление в Южной Америке никто не отозвался. Таким образом, закончить дело о потерянных сокровищах не удалось до сих пор.

Правда, в 1985 году инюрколлегией была предпринята еще одна попытка отыскать сокровища украинского гетмана. Но, к сожалению, безрезультатно. «Bank of England», а также его главный казначей сообщили, что никаких сведений на этот счет нет. Пока не будут найдены какие-либо убедительные документы, этому делу суждено оставаться нераскрытым. Кто знает, может быть, эти документы и существуют.

Озвучте свое мнение!

Павел Полуботок: гетман Украины, замученный в Петропавловской крепости при Петре I

Наказной гетман Украины Павел Полуботок (родился в 1660 г. на хуторе Старая Полуботовка, что на Черниговщине, – умер 29 декабря 1724 г. в Петропавловской крепости Санкт-Петербурга) правил страной недолго – всего полтора года (1722-1724 гг.), однако и этого времени ему вполне хватило, чтобы стать легендой.

Полуботка, погибшего в Петропавловской крепости при Петре I,

Однако к заслугам данного гетмана следует относиться без ненужного пафоса, это была сложная личность, жившая в непростое время. Прежде всего, Павел Полуботок – прирожденный политик, отстаивавший "украинские вольности" гетманщины, из-за чего вынужден искусно лавировать между сильными мира сего (например, между императором Петром и его любимцем Александром Меньшиковым), при этом оставаясь патриотом Украины и сохраняя верность давним традициям. Прославился же потомок славного казацкого рода двумя вещами: несметным богатством и смелой независимой политикой. И то, и другое иногда вызывает сомнение у историков, но именно такой образ Павла Полуботка сохранился в памяти украинцев.

Главный подвиг Павла Полуботка.

4 июля 1722 года казацкая старшина выбрала Павла Полуботка наказным гетманом, но его полномочия император Петр I утверждать не спешил. Он вообще мечтал о полной ликвидации гетманства еще со времен перехода Ивана Мазепы на сторону шведов. Смерть предыдущего гетмана Левобережья Ивана Скоропадского представлялась российскому самодержцу прекрасной возможностью навсегда избавиться от опасной для него должности в украинском аппарате. В гетманской столице городе Глухове с 28 июня 1722 года уже на постоянной основе заседала Малороссийская коллегия – коллективный орган центральной власти, учрежденный вместо бывшего Малороссийского приказа. Все деяния наказного гетмана и его старшины находились под постоянным надзором царских чиновников. Более того, украинский лидер совершенно официально теперь был обязан управлять совместно с старшинской радой и Малороссийской коллегией. А с 16 апреля 1723 года особым петровским указом были существенно расширены полномочия коллегии за счет урезания полномочий украинского гетмана.

Однако, даже несмотря на ограниченные возможности и короткий срок правления, Павел Полуботок успел сделать для Гетманщины очень многое, проведя в сжатые сроки целый ряд преобразований:

1. Ввел категорический запрет для светских и духовных феодалов на привлечение казаков к любым работам. Как указывалось в универсале, "абы пани полковники, панове старшина полковая, сотники, державци духовніе й свіцкіе, атамани й прочіє урядники й отнюдь нихто не дерзали козаков до приватних своих работизн принуждати й употребляти, но міют они, козаки, при своих свободах зостаючи, толко войсковіе, чину их козацкому пристойные... отбувати й исполняти услуги". Возможно, тут сыграл свою роль негативный опыт самого Полуботка, который в 1721 году возглавлял 10-тысячный отряд украинских казаков, привлеченный российскими войсками к строительству Ладожского канала.

2. Определил порядок судебных апелляций и регламентировал процесс судопроизводства.

3. Всячески препятствовал контролю чиновников Малороссийской коллегии над финансовым положением Гетманщины. Правда, с другой стороны, в дальнейшем это было представлено следствием как содействие коррупции среди представителей старшины.

4. Оспаривал и пробовал отменить через Сенат некоторые распоряжения Малороссийской коллегии, которая всячески гетману противодействовала.

Президент коллегии бригадир Степан Вельяминов без всяких обиняков заявил как-то Полуботку: "Согну я вас, что и другие треснут. Уже ваши давнины переменить велено, а поступать с вами по-новому". Конфликт между ними был неизбежен и пошли в Санкт-Петербург взаимные доносы с самыми разными обвинениями. Гетмана и казацкую старшину обвиняли во всех грехах: от мздоимства до измены, те, в свою очередь, тоже в долгу не оставались и искали в столице влиятельных союзников. Сам Князь Александр Меньшиков небескорыстно помогал украинцам, он пытался убедить сенаторов отменить некоторые постановления Малороссийской коллегии. Однако Вельяминов тогда стал напрямую жаловаться царю Петру, который для разбирательства этого сложного дела послал в Украину своего представителя Александра Румянцева, а в Санкт-Петербург велел немедленно явиться наказному гетману Павлу Полуботку вместе с генеральным судьей Иваном Чарнышом и генеральным писарем Семеном Савичем.

В имперской столице вокруг украинцев закрутились новые интриги. Феофан Прокопович обвинил Полуботка в связях с гетманом в изгнании Филиппом Орликом, а вскоре и комиссия Румянцева подтвердила, что многочисленные челобитные присылаемые Петру якобы от имени народа, составлялись наказным гетманом и полковниками "воровски и без позволения". Однако Павел Полуботок не отступал и, уже находясь в Санкт-Петербурге, требовал заменить Малороссийскую коллегию на Генеральный суд в составе 7 человек. С сентября гетмана, судью и писаря стали допрашивать в чиновники Тайной канцелярии, а 10 ноября 1723 года все члены высокопоставленной украинской делегации были арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. В середине 1724 года дело 64-летнего гетмана было отправлено на рассмотрение в Верховный суд, его обвиняли в растратах, коррупции и незаконном присвоении имущества (обвинений в государственной измене не было). Уже немолодой Павел Полуботок 29 декабря 1724 года скончался в казематах, а его товарищи через год были отпущены на свободу преемницей императора Петра Екатериной I.

Мученическая смерть гетмана стала одной из причин героизации его образа. Неизвестный автор "Истории руссов" изобразил сцену встречи в темнице русского царя и украинского гетмана и даже привел обличительную речь Павла Полуботка, якобы сказанную в лицо всесильному Петру I: "Вступаючись за отчизну, я не боюсь ни кандалов, ни тюрьмы, и для меня лучше найгоршою смертью умерти, як дивитися на повшехну гибель моих земляков".

Биография Павла Полуботка.

Павел Леонтьевич Полуботок родился приблизительно в 1660 году в очень зажиточной семье. Его отец был родственником самого гетмана Ивана Самойловича, при котором служил сначала писарем и сотником Черниговского полка, а потом – бунчужным генеральным есаулом и полковником Переяславским.

В 1670-х годах молодой Павел учится в Киево-Могилянской коллегии. В 1880 году женится на племяннице гетмана Самойловича Ефимии.

Начинает службу как войсковый (а потом значковый) товарищ Черниговского полка.

Но благоденствие семьи Полуботков продолжалось недолго, через пять лет после низложения их покровителя Ивана Самойловича, то есть в 1692 г., новый гетман Иван Мазепа по сфабрикованному обвинению конфисковал все их имения в пользу казны. Леонтий Полуботок, не вынеся позора, вскоре скончался.

Однако дальнейшая судьба Павла вновь свершает неожиданный поворот – он в 1703 г. сумел вернуть многие старые и приобрести новые землевладения в Черниговском полку, а в 1705 – становится там полковником. Уж какими путями ему удалось добиться этой должности, остается загадкой, однако на момент перехода Мазепы на сторону Карла XII (1708 г.) Павел Полуботок находится именно в этом звании.

Когда же русский царь Петр I срочно вызвал всю казацкую старшину в Глухов для выборов нового гетмана, черниговский полковник незамедлительно туда явился. Полуботок был одним из двух претендентов на булаву, однако самодержец категорически отверг его кандидатуру: "Этот человек хитер; с него может выйти другой Мазепа". Гетманом был избран тихий Иван Скоропадский, но и Павел Леонтьевич не остался в накладе: за верность ему было пожаловано более 2000 дворов в Украине и там… жил широко и даже держал у себя "двор" наподобие гетманского". Кроме реквизированных мазепинских имений, Полуботок получил ряд владений племянника бежавшего гетмана Ивана Обидовского и бывшего генерального писаря Филиппа Орлика. Среди его наиболее ценных приобретений в это время стал древний город Любеч. На своих землях гетман активно занимался экономической деятельностью, вводя новые виды хозяйствования. При нем в большом количестве там строились мельницы, развивалось производство спирта, стекла и металла. Много торговал зерном и табаком. В результате Павел Полуботок в короткий срок превратился в самого богатого человека в Украине, он имел внушительные коллекции старинного оружия, картин, икон и редких книг.

Когда же в 1722 году после смерти Скоропадского Полуботка избрали наказным гетманом Украины, преумножению его богатств вообще ничего не препятствовало. Во всяком случае сохранилось предание, согласно которому гетман отправил в один из банков Ост-Индийской компании в Англию некоторую часть своего состояния (200 000 золотых червонцев в бочках). Другие источники указывают сумму в 500 000 и даже 1 000 000 червонцев. Также говорится, что он мог их разместить под 2,5%, 4% или 7,5% годовых. В своем завещании якобы Павел Полуботок завещал 80% от капитала – независимой Украине, а оставшиеся 20% своим потомкам.

Впервые о "золоте Полуботка" заговорили в 1907 году, когда исторический очерк по следам этой истории был опубликован в русском журнале "Новое время" профессором Александром Рубцом. Он, кстати, себя также причислял к потомкам великого гетмана. Дальше Рубец развил бурную деятельность по поиску сокровищ. Сначала (в 1909 г.) он разместил в газетах объявление: "Александр Иванович Рубец, бывший профессор С.-Петербургской консерватории считает своим долгом довести до сведения лиц, состоящих в близком или дальнем родстве с Павлом Леонтьевичем Полуботко, исполнявшим должность гетмана Малороссии в 1722-1724 годах, что после смерти названного гетмана Полуботко остался значительный капитал в Лондонском государственном казначействе, положенный им туда сроком до востребования. Капитал этот наследниками П. Л. Полуботко не истребован, и в настоящее время возрос до 80 миллионов фунтов стерлингов, или до 800 миллионов рублей. Полагая, что право на истребование означенного вклада в виду его бессрочности ("до востребования") наследниками не утрачено и, возможно, сознавая, что одному человеку это не по силам, я почтительнейше и усердно прошу всех с нижепоименованными фамилиями прибыть в город Стародуб Черниговской губернии 15 января 1908 года для совместного и всестороннего обсуждения мер по законному истребованию из Лондонского Государственного Казначейства капитала Полуботки… А. Рубец".

В Стародубе собралось тогда около сотни настоящих и мнимых потомков Полуботка. По подсчетам "наследников" с учетом процентов каждому из них полагалась астрономическая сумма в (!) 1 млн. фунтов стерлингов. Было даже выбрано распорядительное бюро "наследников", им удалось каким-то образом заинтересовать МИД России, которое получило консулу в Лондоне сделать соответствующий запрос. Однако вскоре поискам помешало начало Первой мировой войны.

В 1922 году правительство УССР с подачи некого Остапа Полуботка обращалось к Британскому руководству с просьбой разобраться в истории с золотом, обещали представить все необходимые документы (они якобы имелись у очередного "наследника").

Есть версия, что тема "золота Полуботка" поднималась руководством СССР еще и в конце 1940-х годов, во время визита в Лондон советской делегации во главе с А.Микояном. Якобы стороны пришли к компромиссу: Москва отказывается от претензий на гетманские сокровища в обмен на перерасчет долга за поставки ленд-лиза.

В мае 1990 года украинский поэт Владимир Цыбулько объявил о том, что если золото будет возвращено, то на каждого гражданина независимой Украины придется 38 килограммов. Подогрев интереса к золоту Полуботка совпал с визитом в Киев в июне премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер. Был даже создан парламентский комитет во главе с академиком П. Тронько, и его члены даже смогли съездить в британскую столицу "на поиски золота". Однако найти следы гетманского сокровища, к сожалению, не удалось. Тайна "золота Полуботка" до сих пор остается одной из самых загадочных в украинской истории.

Историческая память о гетмане Павле Полуботке.

В честь гетмана Павла Полуботка названы улицы в Чернигове и Днепропетровске.

В 2010 году по инициативе президента В. Ющенко в Украине широко отмечалась 350-летняя годовщина со дня рождения выдающегося гетмана. В Любече Черниговской области были открыты музей Полуботка и памятная доска в память о нем. Во всех музеях страны были открыты специальные экспозиции. Академия наук Украины провела ряд конференций и круглых столов, посвященных Павлу Полуботку, были выпущены научные и научно-популярные издания.

В 2010 году была выпущена юбилейная монета номиналом 10 гривен с изображением гетмана Полуботка.

Павел Полуботок в социальных сетях.

Документальный фильм "Ось така історія. Павло Полуботок".

Как часто пользователи Яндекса из Украины ищут информацию о Павле Полуботке?

Для анализа популярности запроса "Павел Полуботок" используется сервис поисковой системы Яндекс wordstat.yandex, исходя из которого можно сделать вывод, что по состоянию на 21 января 2016 г. количество запросов за месяц составило 519, что видно на скрине.

За период с конца 2014 г. наибольшее количество запросов зарегистрировано в апреле 2014 г. – 2 930 запросов за месяц.

Наталья Чаленко

Деятельность Полуботка относится к переломному периоду украинской истории, когда после перехода гетмана Ивана Мазепы на сторону шведского короля Пётр I взял курс на ликвидацию политической автономии Гетманщины. Избранный наказным гетманом Левобережной Украины, Полуботок возглавил старшинскую верхушку с целью восстановления утраченного и одновременно ликвидации Малороссийской коллегии.

Павел Леонтьевич Полуботок родился в Чернигове около 1660 года в зажиточной казацко-старшинской семье, корни которой уходят в глубокую древность. В начале XVII столетия, после присоединения Чернигово-Сиверщины к Речи Посполитой, прадед Павла – Ярема стал райцею (советником) черниговского магистрата. Подробных свидетельств о деде не сохранилось, а отец – Леонтий Артемьевич сделал блестящую карьеру в казацком войске, дослужился до переяславского полковника, храбро сражаясь в войске Богдана Хмельницкого во время Освободительной войны 1648-1657 годов. По окончании войны он получил потомственное дворянство, а после того, как в 1680 году его единственный сын Павел женился на племяннице гетмана Ивана Самойловича, за Леонтием Полуботком и его наследниками были закреплены приобретённые им владения на территории Черниговского и Переяславского полков. Однако, когда в 1687 году гетманом Левобережной Украины стал Иван Мазепа, родственные отношения с Самойловичем стоили Леонтию Артемьевичу полковничьей должности. Он был обвинён в организации заговора против гетмана, якобы с целью устранения его от власти. Иван Самойлович был сослан в Сибирь, а Леонтий Полуботок лишён большей части своих земель. Вскоре, в 1695 году, он умер и был похоронен в Черниговском Елецком монастыре.

Негативное отношени Мазепы к семье Полуботков привело к тому, что молодому Павлу пришлось начинать своё восхождение к власти практически с нуля и под неусыпным контролем со стороны Мазепы, который всячески препятствовал продвижению Полуботка в казацком уряде. В 1690-х годах он иногда упоминается в документах как войсковой товарищ Черниговского полка. Лишь благодаря знатности и авторитету его рода Пётр І в 1705 году утвердил Полуботка черниговским полковником.

После Полтавской битвы 1709 года Павел Полуботок, как один из тех, кто не поддерживал Ивана Мазепу, выдвинул свою кандидатуру на пост гетмана. Однако, вопреки ожиданиям, Пётр I отдал гетманскую булаву стародубскому полковнику Ивану Скоропадскому высказавшись о Полуботке так: «Этот очень хитёр, он может Мазепе уравниться». Взамен гетманства Павел Леонтьевич получил от царского правительства щедрую компенсацию в виде многочисленных поместий с прилегающими угодьями на территории Черниговского полка, а также несколько сёл, ранее принадлежавших Мазепе и Орлику.

Человек самолюбивый и целеустремлённый, Полуботок, не имея возможности полностью реализовать себя как политик, направил всю энергию на приумножение своих богатств, скупая новые земли. Его владения простирались на территории Черниговского, Лубенского, Гадяцкого, Нежинского, Сумского и Ахтырского полков. Кроме того Полуботок успешно занимался коммерцией, контролировал и даже сосредоточил в своих руках торговлю зерном, водкой и табаком в Черниговском полку.

Личная жизнь Павла Леонтьевича не всегда была безоблачной. В 1717 году умерла его первая жена Ефимия, мать пятерых детей – Андрея, Якова, Елены, Анны-старшей и Анны-младшей. В 1718 году 58-летний черниговский полковник женился во второй раз – на дочери нежинского полкового судьи Анне Лазаревич, вдове войскового товарища Жураковского.

Главная резиденция Полуботка находилась в Чернигове, где в центре города был построен двухэтажный особняк (позже в нём размещался магистрат), однако жил он с семьёй на живописной окраине Чернигова, в Застриженье.

В черниговском доме полковника, согласно сохранившейся описи имущества, находилась библиотека, около ста икон, фамильные портреты, картины, в том числе«картина китайской работы, шитая по белому атласу шёлком». Стены и мебель были декорированы коврами, стулья обиты красным и зелёным сукном или кожей. В подвалах хранились серебряная и хрустальная посуда, украшения из золота и драгоценных камней, дорогое оружие – сабли, пистоли, винтовки.

Войдя в число самых богатых людей в Малороссии, Павел Полуботок не оставался в стороне от политической жизни Гетманщины. Однако деятельность его как черниговского полковника ограничивалась урегулированием отношений между казацкой старшинской администрацией и органами местного самоуправления.

Весной 1722 года на проходивших в Москве торжествах, посвященных победе России в Северной войне, Пётр І в присутствии гетмана Скоропадского объявил указ о создании Малороссийской коллегии, в состав которой вошли шесть российских офицеров во главе с бригадиром Вельяминовым. Таким образом, кроме власти гетмана появилась ещё одна, но отстаивающая интересы России. Возникло двоевластие, что значительно ограничивало автономию Левобережной Украины.

В том же 1722 году умер гетман Иван Скоропадский и его булава временно перешла к черниговскому полковнику Павлу Полуботку, которого по традиции именовали наказным гетманом. Но фактически специальной инструкцией от 16 мая функции управления Гетманщиной были возложены на Малороссийскую коллегию. Представители казацкой старшины неоднократно обращались к царю с просьбой назначить выборы нового гетмана, однако царское правительство, не доверяя Полуботку, под разными предлогами отказывало в официальном назначении его гетманом. Чтобы предотвратить дальнейшее вмешательство Малороссийской коллегии в дела, Полуботок издал несколько универсалов, направленных на восстановление автономии Левобережной Украины, в частности, усовершенствование налоговой системы и правосудия, которые полностью контролировались Коллегией.

В январе 1723 года Вельяминов отправился для личного отчёта Петру I о ситуации в Украине. В результате Павел Полуботок, а также представители казацкой старшины Иван Черныш и Семён Савич были вызваны в Петербург для допроса. Уже 16 апреля царь издал указ, которым поручил Малороссийской коллегии провести ревизию населения Левобережной Украины, назначить на вакантные полковничьи места российских офицеров, а казацкие войска подчинить фельдмаршалу Голицыну. Этот документ сводил фактически к нулю все старания Полуботка по сохранению автономии Гетманщины.

Тем временем миргородский полковник Данил Апостол (ещё один претендент на гетманскую власть) подписал составленные казацкой старшиной так называемые «Коломацкие челобитные», которые были переданы царю. В них ставился вопрос о регламентации неограниченных прав Малороссийской коллегии, а также опять высказывалась просьба разрешить выборы гетмана. Прочитав челобитные, Пётр I закипел «гневом и яростию» и приказал арестовать Полуботка, Савича и Черныша как организаторов казацкой оппозиции.

После учинённого расследования дело об организации заговора против верховной власти было передано на рассмотрение Высшего суда. Однако до судебного процесса не дошло: 18 декабря 1724 г. главный обвиняемый Павел Полуботок умер в казематах Петропавловской крепости. Похоронили наказного гетмана на кладбище церкви святого Сампсония Странноприемца за Малой Невой в Петербурге.

Выступление гетмана Полуботка в защиту «прав и вольностей», завоёванных украинским народом в ходе длительной борьбы, закончилось полным поражением. Управление Левобережной Украиной попрежнему оставалось в руках Малороссийской коллегии, что фактически означало ликвидацию автономии Гетманщины. Разъединённый глубокими социальными противоречиями, украинский народ оказался неспособным объединиться вокруг национальной идеи. Даже казацкая старшина, находившаяся под давлением и постоянным контролем царского чиновничества, довольно часто отказывала Полуботку в поддержке.

Трагическая гибель Павла Полуботка породила много легенд и преданий, которые передавались из поколения в поколения. Одна из них касается золотого запаса гетмана, который якобы был переправлен незадолго до ареста в один из банков (Ост-Индийскую компанию) Англии. В начале XX века наследство Полуботка оценивалось в 240 тонн золота. Однако кроме легенд никаких документов относительно размера вклада и условий его увеличения не сохранилось. И сейчас это дело остается нераскрытым.

Единственное наследство, оставленное Павлом Полуботком потомкам, – память о нём как о национальном герое, неутомимом борце за свободу украинского народа.

Это легенда о большом количестве золота (золотой запас казацкой старшины), которое украинский гетман Павло Полуботок якобы оставил на хранение в Банке Англии в двадцатых годах XVIII века.
Советской власти , однако в связи с отсутствием надёжных доказательств банк всякий раз отказывал в подобных претензиях.
Но обо всем попорядку...
Павел Леонтьевич Полуботок (Полуботко) (ок. 1660 г. - 29 ноября 1724 г.(по другим данным 18.12.1724 г.)) - «наказной гетман» (исполняющий обязанности гетмана) Украины (1722-1724 гг.) после смерти Ивана Скоропадского, черниговский полковник.
Родился на хуторе Полуботовка (ныне часть пгт. Шрамковка, Драбовского района, Черкасской области Украины).
Помимо всех прочих легенд, связанных с именем Полуботка, на легенде строится и предположительная дата его рождения. Документов, связанных с церковными записями не смогли обнаружить до сих пор, поэтому ориентировочно нам рекомендуют считать годом рождения Павла Полуботка год от Рождения Христова 1660.
Причем выводят год рождения чисто гипотетически – двадцать лет назад от женитьбы и рождения первого ребенка. 4
О детских годах его, разумеется, никаких свидетельств не сохранилось. Однако можно с уверенностью предполагать, что родители окружили сына, родившегося после четырех дочерей особой заботой и вниманием.
Он был любимцем, рос баловнем, ему многое прощалось.
Закончил Киевскую духовную Академию.
В казацкую войсковую старшину, которой доставалась основная доля военных трофеев, входил дед Павла, сотник Черниговского полка.
Отец Павла Полуботко Леонтий Артемьевич был уже командиром - полковником Переяславского полка - и входил в ближайшее окружение гетмана Малороссии Ивана Самойловича. Он не без оснований считался весьма и весьма состоятельным человеком и тоже мог оставить сыну значительное наследство, но обстоятельства сложились иначе.
Закончившийся провалом крымский поход 1687 года развязал руки противникам Самойловича. Поражение грозило сильно пошатнуть позиции Голицына и его покровительницы Софьи, нужно было вину сложить на кого-нибудь другого, и второе лицо в походе – гетман Самойлович – весьма для этого подходил.

Его верная старшина быстро сориентировалась в ситуации – и доносы полетели в Москву. Гетман-де и к походу готовился недобросовестно и вообще был против него, и к антитурецкой лиге в целом относился неодобрительно.
Короче – измена!
Используя свое положение, гетман сделал все для того, чтобы крымский поход не удался!
Донос был московским правительством принят благосклонно.
Суда не было. Старого гетмана с сыном Яковом, полковником Стародубским, сослали в Сибирь без разбора дела, все имущество их было конфисковано.
Второго сына Самойловича, полковника Черниговского Григория Самойловича постигла еще более страшная участь – ему отрубили голову в Севске по приговору «за бунт и сопротивление». И его имущество тоже конфисковали, разумеется.
Иван Самойлович падения не перенес и на следующий год в Тобольске отдал богу душу. Всесильный Голицын еще в том же возвратном на пути из Крыма лагере, где был арестован Самойлович, вел переговоры с генеральным есаулом Мазепою. О чем – выяснилось вскоре, когда после высылки семьи старого гетмана решено было выбрать нового.
Голицын предложил кандидатуру Ивана Мазепы. Старшина, понимая, что за этим предложением стоит рекомендация московского правительства, выбор поддержала.
Впоследствии открылось – Мазепа обещал за свое выдвижение Голицыну 10 тысяч рублей, и выплатил их честно...
В 1691 году царь Петр I получил письмо, в котором Мазепу объявляли соучастником готовившегося на него покушения. Так это было или нет, но в Москве донос был признан ложным, а проведенное Мазепой расследование показало, что к этому причастны Леонтий и Павло Полуботко.
Наказание последовало без промедления: все имущество и земли у Полуботко были изъяты. 3
Леонтий Полуботок, полковник Переяславский, был лишен полковничества, всех нажитых маетностей, практически разорен.
Не прошла коса конфискаций и контрибуций мимо молодого хозяина Павла Полуботка (его жена была племянницей Ивана Самойловича), у которого к тому времени было уже две дочери, и жена снова была в тяжести.
Богатство вернулось к Полуботко лишь многие годы спустя. Мазепе, решившему вывести Украину из подчинения Москвы, требовалась поддержка всех кланов, входивших в старшину, которую ему пришлось покупать.
Выпускник Академии Павел Полуботок был приближен к гетману Мазепе и поставлен через некоторое время на самое престижное полковничество – Черниговское.
Мазепа очень доверял Павлу Полуботко...
Но в 1709 году, вместо того чтобы последовать за своим благодетелем к шведам, черниговский полковник в числе первых явился к приехавшему восстанавливать законный порядок на Украине царю Петру .
После измены Мазепы Павел Полуботок был одним из двух кандидатов на гетманскую булаву, но Петр Великий выбрал слабого Скоропадского, а о Полуботоке выразился так:
«Этот очень хитер, он может Мазепе уравниться».

Чтобы как-то смягчить ситуацию с выбором гетмана, а также отблагодарить Полуботка за верность, пожалованными грамотами царя Петра за Полуботоком было утверждено более 2000 дворов, и он сделался одним из первых богачей в Малороссии, жил широко и даже держал у себя «двор», наподобие гетманского.
Однако жажда власти продолжала снедать его. И, чтобы не быть обойденным при следующей раздаче гетманских регалий, Полуботко подобрал «золотые ключи» к сердцу корыстолюбивого соратника царя Петра Великого Александра Даниловича Меншикова.
По смерти Скоропадского ему, «обще с генеральною старшиною», поручено было впредь до избрания нового гетмана ведать малороссийскими делами.
Петр I остался верен себе: черниговский полковник стал не избранным, а назначенным императором на время - до выборов - наказным гетманом. А проводить эти самые выборы «царь Великия, Белыя и Малыя Руси» запретил.
Одновременно царь Петр начал разрушать и сами основы гетманской власти.
В Малороссии, до тех пор не платившей в имперскую казну никаких налогов, вводились подати с богатой старшины. А вместо сидевшего в столице Малороссийского приказа, дьяки и подьячие в котором охотно принимали подношения казацкой старшины и не вмешивались в ее дела, Петр I создал Малороссийскую коллегию, которая находилась в украинском городе Глухов.
Эта коллегия, составленная из шести великороссийских штаб-офицеров из гарнизонов, стоящих в украинских городах, под председательством бригадира Вельяминова, фактически упраздняла какое бы то ни было значение гетмана и его генеральской старшины.
Наличие на одной территории двух администраций привело к конфликту.
Бригадир Вельяминов, стоявший во главе коллегии, сказал однажды Полуботоку с товарищами:
«Согну я вас, что и другие треснут. Уже ваши давнины переменить велено, а поступать с вами по-новому».
Полуботок решился всячески бороться, на легальной почве, с Вельяминовым и его новшествами. Вначале, казалось, успех склонялся на сторону Полуботока и малороссийских автономистов; Сенат, которому они жаловались на Вельяминова, отменил многие его распоряжения; сторону Полуботка держал из личных корыстных побуждений Меншиков.
Но Петр I игнорировал жалобы Полуботка, продолжая ограничивать малорусское самоуправление.
Вельяминов жаловался на непослушание Полуботока царю. Результатом жалоб стали указы 1723 г., предоставившие еще более значительную власть малороссийской коллегии: к ней переходила вся прежняя гетманская власть, на полковничьи уряды велено было назначать не малороссиян, а великорусов.
Николай Маркович одну из глав своей «Истории Малороссии», изданной в 1842 году в Москве в Типографии Августа Семена, заканчивает патетически:
«Велик был Петр в своих помыслах, велик был и в средствах достигать цели своей!
Но еще один тяжелый подвиг предстоял благодушному царю: «Ему должно было для блага отечества и для общего двух народов успокоения замкнуть правдивые уста знаменитого Украинца: перед ним стоял Полуботок...» 4
В мае 1723 Полуботок и его два главных помощника (Савич и Черныш) были вызваны в Петербург, где он подал челобитную Петру I об отмене новых стеснительных порядков, чем очень разгневал царя.
Петр I велел Полуботка с товарищами посадить в Петропавловскую крепость и послал в Малороссию Румянцева произвести следствие о челобитных, подававшихся Полуботком от имени народа.
Имущество Полуботка было конфисковано...
В то же время Тайная канцелярия планомерно и настойчиво одного за другим допрашивала всех арестованных украинцев, доискиваясь не только правды о конфликте с Коллегией Малороссийской, но и о казне Войска Запорожского, находившейся в ведении наказного гетмана, но сыскной бригадой Румянцева не обнаруженной.
А казна та должна была быть по расчетам делопроизводителей немалой. И нужда в ней была превеликая.
Однако, никто ничего вразумительного сказать не мог, не помогали и пытки. А старик Полуботок, так и вообще молчал, усмехался только в усы. Да и занемог он к тому же – не больно с таковым и поговоришь.
В украинской историографии с именем Полуботка связано немало мифов. Личность Полуботка, очевидно вследствие его печальной участи, была окружена впоследствии ореолом мученичества и идеализирована.
В частности, «История русов» приводит довольно подробные обличительные речи Полуботка, якобы произнесённые в заключении.
Например, якобы перед смертью гетман сказал:
«Я вражды к тебе никогда не имел и не имею, и с тем умираю, как христианин. Верю несомненно, что за невинное страдание моё и моих ближних, будем судиться от общего и нелицемерного Судии нашего, Всемогущего Бога, и скоро пред Ним оба предстанем, и Пётр с Павлом там рассудятся» (хотя непонятно, кто из палачей мог их записать и как они оттуда попали к автору данного произведения полвека спустя).
Он умер в заключении 18 декабря 1724 г.
Ровно на сорок дней Господь дал пережить Петру Первому Павла Леонтьевича Полуботка и призвал к себе его ранним утром 28 января 1725 года.
Может быть и встретились души их там, в неведомой выси, где ни сорок дней или столетий значения не имеют, где царствуют истина и вечность…

Но вернемся к казне Войска Запорожского, которую не нашла следственная бригада Ушакова...
Войсковая казна это вполне реальная и весьма ощутимая сумма, находящаяся в ведении гетмана и генеральной старшины, обеспечивающая, как боеспособность войска, провиант, содержание, так и растущий уровень личного благосостояния вышеупомянутой старшины.
Собственно, за канцелярскою тяжбой с Коллегиею Малороссийской о судах неправедных и поборах необоснованных стояла прежде всего забота гетманской администрации о сохранении за собой именно права собирать всевозможнейшие налоги и разнообразные подати с казачества и прочего посполитого люда, то есть, забота о пополнении казны.
По издавна заведенному порядку сюда же, в войсковую казну, поступала и половина от конфискованного, и наиболее ценные трофеи, воинская, стало быть, добыча.
Согласно легенде, перед арестом Полуботок тайно отдал на хранение 200 тысяч золотых монет Банку Англии под 7,5 %. Сумма денег, банк и проценты варьируются в различных вариантах: некоторые источники указывают на две бочки с золотом, 2,5 % и банк Британской Ост-Индской компании.
В своем завещании Полуботок якобы ставил условие, что деньги можно будет получить в банке только тогда, когда Украина станет свободной и независимой страной. И сделать это можно будет только в присутствии представителя, уполномоченного Украинским независимым государством и обязательно одного из его потомков по мужской линии.
80% вклада завещалось Украине, 20% - потомку по мужской линии.
Вот такое условие...
Откуда вообще в деле о наследстве гетмана Полуботка всплыла Англия?
Каким образом?
Да, по описям и протоколам допросов ясно, что казна войсковая обнаружена не была, ее искали, но не нашли. А может быть сундук с деньгами был просто закопан в огороде отдаленного полуботковского родственника, человека верного?
Или под каким-нибудь приметным деревом в лесу?
В традициях казаков и гайдамаков именно таким образом оставлять на сохранение деньги и воинскую добычу.
Следует подчеркнуть и то обстоятельство, что дом Полуботков в Михайловке, в котором и пересиживала жена Павла Леонтьевича трудные времена его ареста, по наследству достался в свое время Василию Капнисту.
Так вот новый владелец высказывал удивление прочности, глубине и обширности подвальных помещений этого дома – среди многочисленных стен, закоулков и коморок этих каменных погребов не представляло труда замуровать и несколько сундуков, и человека живого, свидетеля, предположим, неугодного, и даже коня оседланного в полный рост.
Но не разбирали подвалов, не размуровывали потайного хода царские служители. А простого миноискателя им ждать еще два с половиною века.
Не говоря уж об ультразвуке, рентгене, инфракрасном излучении и прочих научных премудростях наших дней...
Есть несколько версий о судьбе золота Полуботка.
Вот что читаем у Прокопенко В. в его произведении «Сокровище»: «По первой, основной версии, главным действующим лицом является сын Павла Леонтьевича Полуботка – Яков.
Предчувствуя неизбежный свой арест и все его формальные последствия, как то опись и конфискацию имущества, мудрый пан полковник по совету еще более мудрой пани жены полковниковой поступает следующим образом: в середине 1720 года сыну своему Якову поручает он секретную миссию, снаряжает его в дальнюю дорогу на двух крепких возах с четырьмя казаками дюжими в сопровождении.
А везти надлежит восемь (?) бочонков малых, воском крепким залитых.
Снарядилась экспедиция в путь и без лишнего шуму отбыла, на полудень головы коней своих направляя. К морю, стало быть, Черному.
Здесь, на море, где именно, версия не уточняет, но надо полагать, недалеко от дельты днепровской, в районе Очакова (и тут же выплывает закономерный вопрос – а почему надо было ехать на подводах, если от Чернигова вниз по реке к морю прямой испытанный и плавный путь?) предстояло казакам сторговаться с моряками, нанять корабль для путешествия, или в крайнем случае, учитывая серьезность целей, купить его вместе с командою.
Уж не знаю, на каких условиях, но Якову Павловичу, по рассматриваемой версии, заполучить судно удалось.
И, перегрузив бочонки на палубу, казаки поплыли еще южнее – через Босфор и Дарданеллы, из Эгейского моря в Ионическое, мимо Греции и Сицилии, мимо острова Ла-Валетта, по Тиренскому морю – в Марсель, шумный французский порт.
Здесь Якову Полуботку надлежало нанять французские подводы, на них перегрузить бочонки и двигать уже на Север, к Гаврскому побережью, к проливу Ла-Манш, через всю страну от побережья Средиземноморского к Океанскому.
Ему и это удалось.
Достигли славные ребята-казаки пресловутого Гавра, сторговались с плывущими к туманному Альбиону моряками и перегрузились на отчаливающий парусник.
Скоро и беспрепятственно тайных посланников пана Черниговского полковника вместе с восемью бочонками малыми, залитыми воском, встретила столица могущественной Британской империи.
Яков Павлович заглянул без промедления на Ломбард-стрит, где размещались конторы банков английских, выбрал наиболее подходящий банк Ост-Индской компании и с облегчением передал представителям сего банка все восемь бочонков, в которых, как, наверное, следящий за мыслью читатель догадался, воском было залито для вящего камуфляжу и таможенного обману – подлинное червоное казацкой войсковой казны золото.
И сумма называется точная – было под воском 200 000 золотых.
Здесь следует сделать небольшое отступление, так как сам собою возникает вопрос об изобретательности казацкого ума, догадавшегося провезти золото через половину Европы именно в бочонках и именно залитых воском.
История отечества знает красноречивый пример, откровенными последователями которого и выступили, согласно версии, Полуботки.
Еще в 1604 году, то есть более века до описываемых событий, поздней осенью, когда Лжедмитрий со своими войсками уже продвигался к Москве, заняв Чернигов, Оскол, Белгород, Воронеж, Елец и другие города, – случилось его ратникам перехватить казну, тайно везенную московскими купцами к начальникам северских городов. Сам Новгород-Северский единственный оказал военное сопротивление полкам самозванца; командовал гарнизоном Петр Федорович Басманов вместе с Никитой Романовичем Трубецким, посланным Годуновым специально для встречи ненавистного лже-царевича.
Так вот, задержанные торговые люди, купцы с обозом и различной поклажей, везли царским служакам помимо всего прочего еще и провиант. Уж не знаю, что именно привлекло внимание ратников Лжедмитрия в обозе всего более – икра ли паюсная, окорока ли вологодские, соленья или сулеи с крепкой горилкой (хроника годуновской поры о таких подробностях умалчивает), однако совершенно точно из тех же хроник начала XVII века известно, что лжецаревичу доставили для суда и разбора купцов, которые везли в медовых бочках казну войсковую для поддержания сил противника.
Не убежден, что Полуботок или его помощники знали именно об этом, запечатленном летописцами, случае. Но то, что такой способ транспортировки особо ценных грузов существовал, сомневаться не приходится – традиция более чем вековая…» 4

Читаем далее:«Вторая «северная» версия появилась, скорее всего одновременно с первой, как альтернатива ей, для тех, кого уж совсем не убедит марсельское путешествие.
Впрочем, не исключено, что обе они были запущены в общественное мнение с одной целью – направить мысль интересующихся по ложному пути, привлекательному удалью и благородным риском, везеньем, которое сопутствует, как известно, сильным.
Да, так согласно второй версии все тот же Яков Полуботок (интересно, а почему не Андрей? Его что, на море укачивало что ли?) и все с теми же бочонками, залитыми все тем же воском (количество, правда, изредка варьировалось) направляется уже не на юг, а в прямо противоположном направлении – на Север. Цель его – Архангельск, город удалых зверобоев, купцов и мореплавателей заморских.
Города этого портового, проехав опять же беспрепятственно всю Россию, Яков достигает. За деньги немалые нанимает корабль и шкипера, который соглашается быть и переводчиком.
И с тем шкипером, уже по Баренцеву и Норвежскому и Северному морям плывет Полуботок-младший в Лондон.
Приплывает.
Дальше все знакомо и легко – тем более переводчик под рукой. Однако, таким образом, шкипер оказывается посвященным в дело, и с ним надо поступать или как со своими собственными казаками, что грустно, или как с джентльменом, умеющим держать слово.
Шкипер, – морской волк, оказывается человеком благородным и обещает тайну вклада навечно сохранить.
Яков ему доверяет, и прощаются они вполне дружелюбно.» 4

Есть еще третий, малоизвестный вариант маршрута «золота Полуботка». По приказу Петра I украинские казаки участвовали в рытье Ладожского канала.
После первой своей экспедиции на строительство Ладожского канала в 1718 году Павел Леонтьевич Полуботок с трудом привел домой половину казаков, потеряв в жестоких условиях многих друзей и тысячи воинов; и самому ему довелось пережить там превеликие тяготы.
Поэтому понятно, что когда был получен приказ вновь направлять казацкое войско на изнурительное рытье канала, он решил предусмотрительно распорядиться своим имуществом на случай невозвращения, написал «духовную», положил ее в зеленую шкатулку, – то есть приготовился к вполне возможным ударам судьбы.
Но в завещании нет и быть не могло ни единой строки о золоте казны войсковой.
Читаем дальше у Прокопенко В.:
«И тут нельзя не заметить знаменательного совпадения, – припоминаете? – все версии об отправке сокровищ в Англию датируются именно 1720-м годом, то есть именно тем, когда Павел Леонтьевич в качестве наказного гетмана при живом еще ясновельможном гетмане Иване Скоропадском возглавлял украинское войско в ладожском походе.
Случайно ли такое совпадение?
И совпадение ли?
А не тут ли сокрыт ответ на главный наш вопрос поставленный при рассмотрении всевозможных вариантов транспортировки столь секретного и ценного груза через всю страну и за море?
Представьте себе, – санкционированное самим царем передвижение по стране казацких полков, военный многолюдный поход, – какое еще более надежное прикрытие для вывоза ценностей можно было придумать – ни тебе подорожных, ни тебе проверок, ни подозрений: полная конспирация, – в сопровождении двадцати тысяч воинов подвода с золотом абсолютно беспрепятственно и без малейшего риска могла быть проведена через всю Украину и Россию, а дальше Яков мог под видом фуражира или провиантмейстера продолжить путь до Архангельска…
Учитывая характер Полуботка и сложившуюся очень сложную для него ситуацию, тут есть над чем задуматься.
Как и он, наверное, не одну бессонную ночь провел, прежде, чем принял окончательное решение. Взвесить ему нужно было все, до самой наименьшей детали предстоящей операции.
И он взвесил…
Но факт – завещание перед ладожским походом Полуботок написал.
Однако не пришлось в тот раз завещанием воспользоваться, так как и из этого похода Полуботок вернулся цел и невредим. Так оно и лежало в ящике шкатулки до лета 1723 года.
Последние записи в духовной сделаны за неделю до выезда Полуботка из Чернигова, 5 июня 1723 года.
В 1908 году завещание это держал в руках Николай Гальковский, разбиравший архив графа Капниста в городе Лебедине.
Василий Капнист являлся прямым потомком наказного гетмана и ему по наследству достался общирный архив последнего. Но завещание это, которое обнаружил местный историк, по сообщению самого Гальковского, начиналось со слов:
«Якову для подарков и для прочего прибирания к тому же акту весельному повинно пять тысяч из суммы моей оставляю быти, и сукна, против Андреевых сукон справившиеся»…

Гальковский сразу же разобрался, что так не может начинаться документ и потому сделал совершенно логичный вывод о том, что держал в руках лишь финал тестамента, а начальные же его страницы (сколько их было - неизвестно) обнаружить ему тогда не удалось.
Исследователь не лишал себя надежды найти их при дальнейшем разборе архива, но нашел или нет – неизвестно. Собрание бумаг графов Капнистов со временем раздробилось, часть его ныне находится в фондах Черниговского исторического музея.
Но там ли искомые листы?
Есть известие о том, что домовая служанка Полуботков, выполняя инструкцию хозяина, как только было получено известие об аресте полковника, сожгла все его письма, все хранившиеся в доме бумаги, которые так или иначе могли повредить Павлу Леонтьевичу при царском досмотре.
Может быть и начало завещания обратилось в пепел усердием служанки? » 4
История «Золота Полуботка» обрела широкую известность в 1907 году, когда была опубликована в русском журнале «Новое время» профессором Александром Рубцом.
Александр Рубец в своей статье рассказал о том, что он обнаружил запись рассказа английского шкипера, который вез в 1720 году из Архангельска в Лондон двух молодых украинцев (Андрей и Яков?) и их дядьку-наставника.
Пассажиры, как утверждал шкипер, еле втащили на судно тяжелые бочонки. По прибытии в Лондон они попросили шкипера проводить их до конторы Ост-Индской компании.
В бочонках оказалось 200 тысяч золотых червонцев, и один из украинцев, представившийся сыном Павла Полуботко Андреем (опять путаница?), внес их в Ост-Индскую компанию на хранение.
Вклад был принят на следующих условиях: 4% годовых с начислением процентов на проценты, на него не распространялись правила конфискации за давностью лет, и получить вклад мог либо сам Павло Полуботко, либо его наследники, либо лица, ими назначенные.
Следует заметить, что Рубцы - одна из фамилий, которая считается потомками гетмана Полуботка.
«Историк В. Моздалевский в своем капитальном «Малороссийском родословнике» собрал хронологические сведения об этом семействе, и заняли они много страниц, восходя корнями к самому началу семнадцатого века.
Многими поколениями предки Рубца гнездились на Черниговских землях. Достаточно вспомнить, что именно один из Рубцов во второй половине ХVII века был послан в Петербург с прошением от Украины на избрание нового гетмана.
Так что в многочисленной когорте наследников Полуботка Александру Ивановичу было чем гордиться. » 4
Александр Рубец предложил провести съезд потомков Полуботко в 1908 году в городе Стародубе.
«... в 1907 году столичная газета «Новое время» в № 11384 от 20 ноября поместила объявление, от которого, как круги от камня, брошенного в воду, поползли слухи, домыслы, сплетни, распространяясь на всю Россию.
Разумеется, с особым интересом встретили это объявление жители Украины, так как оно касалось предмета, связанного с нею самым тесным образом.
Судите сами:
«Александр Иванович Рубец, бывший профессор С.- Петербургской консерватории считает своим долгом довести до сведения лиц, состоящих в близком или дальнем родстве с Павлом Леонтьевичем Полуботко, исправлявшим должность гетмана Малороссии в 1722-1724 годах, что после смерти названного гетмана Полуботко остался значительный капитал в Лондонском государственном казначействе, положенный им туда сроком до востребования.
Капитал этот наследниками П.Л. Полуботко не истребован, и в настоящее время возрос до 80 миллионов фунтов стерлингов или до 800 миллионов рублей.
Полагая, что право на истребование означенного вклада в виду его бессрочности («до востребования») наследниками не утрачено и возможно, но, сознавая, что одному человеку это не по силам, я почтительнейше и усердно прошу всех с нижепоименованными фамилиями прибыть в город Стародуб Черниговской губернии 15 января 1908 года для совместного и всестороннего обсуждения мер по законному истребованию из Лондонского Государственного Казначейства капитала Полуботки.
Список наследников:
Полуботки, графы Гудовичи, Кулябко-Корецкие, Рубцы, Лизагубы, Синегубы, Сологубы, Немирович-Данченки, Старосельские, Гамалеи, Рашевские, Трипольские, Бонч-Осмоловские, Булацели, Бороздны, Борковские, Дунин-Барковские, Почеки, Подольские, Тризны, Тропины, Тычины, Лазаревские, Лошинские, Лосины, Золотаренки, Ханенки, Миклашевские, Дорошенки, Щербаки, Чарнолуцкие, Аржаво-Чижевские, Шандриковские, Ширай, Чесноки, Искры, Гудим-Левковичи, Тарновские, Самоквасовы, Самойловичи.
Список этих фамилий был составлен в 40-х годах прошлого столетия по поручению Лондонского Государственного Казначейства, через агентов, приезжавших с этой целью в Россию.
Присовокупляю, что до осуществления предполагаемого мною съезда гг. наследников, я ни в какую переписку по сему делу входить не буду и на запросы отвечать не стану.
А. Рубец».
Представляете, что мог почувствовать добропорядочный гражданин, развернув после сытного обеда газету и на первой же странице прочтя свою или своего знакомого фамилию, да еще с приоткрывающейся перспективой получить негаданное наследство, хранящееся двести лет в английском банке?
Это объявление Александра Ивановича Рубца в газете «Новое время» имело очень широкий резонанс.
Автор музыкальной версии знаменитого шевченковского стихотворения «Думы мои, думы мои» Рубец был достаточно популярен в либеральных кругах украинской интеллигенции, и по сей причине недостатка в добровольных помощниках не испытывал.
В подготовке съезда ему помогали молодые и энергичные адвокаты из Чернигова и Харькова. 4
В рождественские праздники 1907 года была добавлена для многих изрядная толика надежд, ожиданий и предвкушений.
Разумеется, среди читателей столичной газеты было и жандармское ведомство. И хотя к перечисленным приглашенным формально оно не относилось, но, тем не менее, специально подготовленных сотрудников к предстоящему мероприятию спешно назначило.
И предстояло им немало потрудиться, чтобы подробные отчеты исправно ложились на чиновничьи столы департамента.
В качестве примера можно привести два документа из архива Черниговского Жандармского Управления:
«12 января Стародубский уездный исправник Начальнику Черниговского Губернского Жандармского Управления.
15 января сего года в городе Стародубе предстоит с разрешения Черниговского губернатора съезд наследников бывшего малороссийского гетмана Полуботко, оставившего в 1700-х годах в Лондонском банке крупный вклад денег, достигший в настоящее время колоссальных размеров 800 миллионов рублей – для обсуждения вопроса по поводу предъявления претензий к Английскому Правительству о возвращении означенного капитала.
Уездный Исправник /подпись/»
«СЕКРЕТНО.
Помощник начальника Черниговского жандармского управления в Стародубском уезде января 1908 г. № 114 получено 24.01.1908 дело № 3
Во исполнение предписания от 16 января № 163 доношу, что 15-16 января в городе Стародубе с разрешения Черниговского губернатора состоялся съезд наследников бывшего малороссийского гетмана Полуботко.
На этот съезд явилось около 660 человек наследников.
Но по слухам будто бы в Лондонский банк никакого вклада Полуботко не делал.
Ромистр Зайцев Подпись/»
Показателен факт, который всплыл много позднее – министерство Иностранных дел России сразу же после объявления в газете, но не поднимая излишнего шума и не информируя о том общественность, провело со своей стороны исследование названного в объявлении Рубца факта хранения Лондонским банком некоего вклада бывшего наказного гетмана Украины.
Внешнеполитическим ведомством были предприняты определенные шаги для того, чтобы ответить на запрос правительства – сколь реальны распространяющиеся слухи?
Рвение чиновников тоже можно понять – речь ведь в объявлении шла о сумме нешуточной – почти в миллиард рублей!» 4
Немало способствовали подогреванию атмосферы на съезде многочисленные газетные публикации, потоком хлынувшие после приведенного уже объявления Александра Ивановича Рубца.
Например, газета «Русское слово» писала 6 января 1908 года:
«Весть эта (о наследстве) всполошила многочисленных потомков бывшего гетмана.
В местные киевские газеты чуть ли не ежедневно приходили разные лица, украинцы, русские, поляки так или иначе считавшие себя наследниками колоссального богатства.
Большинство из них люди малосостоятельные и находящиеся на службе в разных учреждениях.
Съезд «наследников», на котором предполагается делить неразысканные еще богатства, смутил их умы. Многие из них, рискуя потерять службу, собираются ехать непременно».
Оскорбительный для устроителей съезда фельетон «Лжемиллионы гетмана Полуботка» написал «дядя Гиляй», иначе говоря – Гиляровский Владимир Алексеевич.
Так или иначе, журналисты делали свое дело, упражнялись в острословии, зарабатывали на сенсационной теме повышенные гонорары, а наследники возбужденно ждали – когда же явятся им сказочные богатства их легендарного предка.
И панихида, отслуженная по Павлу Леонтьевичу Полуботку в местной церкви перед открытием съезда, воспринималась многими, как благодарственный молебен благодетелю и попечителю. Присутствующие плакали настоящими горячими слезами.
Плакал и Александр Иванович Рубец, видя, вернее, слыша, как воплощается в реальность его идея. 4
Как рассказывала своим детям и внукам участвовавшая в этом мероприятии Инна Никандровна Рошевская, на съезд собралось около ста человек (хотя, судя по отчету жандармского ротмистра - около 660 человек, а в газетных отчетах об окончательном количестве наследников присутствовало число 549), имевших основания считать себя потомками гетмана, но прямых наследников по мужской линии обнаружить не удалось.
А в составленном родословном древе по женской линии не хватало какого-то одного, но очень важного звена. 3
Однако у Рошевской, как и у других участников съезда, осталось ощущение, что все эти трудности вот-вот будут преодолены. Наверное, этому способствовала где-то добытая Рубцом информация о том, что наследство гетмана Полуботко пытался заполучить сначала его старый приятель Меншиков, а затем фаворит Екатерины Второй князь Потемкин.
Кроме того, присутствующим были показаны вырезки из газет 1840-х годов, в которых рассказывалось о том, что английские агенты разыскивают наследников Полуботко.
Потомки гетмана также занялись оценкой предполагаемого наследства. По их расчетам получилось, что за прошедшие годы вклад должен был увеличиться более чем в тысячу раз. И на каждого из присутствовавших, как вспоминала Рошевская, приходится астрономическая сумма - миллион фунтов стерлингов. 3
«Рассуждения и споры о дальнейших шагах породили документ – программу действий из восьми пунктов. Для реализации был избран соответствующий орган – распорядительное бюро.
Членами его стали следующие лица: граф Капнист, литератор Кулябко-Корецкий и господин Козачек из Минска.
Собрание прошло под председательством Федора Андреевича Лизогуба», – заканчивает свою заметку корреспондент «Черниговского слова». 4
Избран был казначей распорядительного бюро – В. Пржевальский, – в обязанности которого вменялось вести учет всем издержкам предприятия, чтобы ясна была картина – на что тратятся общественные деньги, какова их отдача.
На практическую деятельность распорядительного бюро тут же по подписке стали собирать с присутствующих взносы, минимальная сумма по решению собрания определена в десять рублей.
Именно распорядительное бюро и должно было стать, по мнению съезда, представителем общих интересов в конторе Лондонского казначейства.
То есть, – полностью воплощался главный тезис устроителя и вдохновителя съезда, Александра Ивановича Рубца – мол, одному человеку столь громоздкое по организации и затратам мероприятие не по силам. В этом смысле Стародубский съезд полностью себя оправдывал – все откликнувшиеся потенциальные наследники встретились, познакомились, объединили усилия и, что особенно важно, собрали необходимый стартовый капитал. 4
Во время всей многочасовой и шумной кутерьмы, общей возбужденной беседы, Александр Иванович Рубец не выпускал из рук черную папку с бумагами, которую часто похлопывал увесистой ладонью своей, демонстрировал, как веский аргумент, когда говорил, к примеру, о наличии доказательств, свидетельствующих о вкладе, документов, подтверждающих правоту требований или само собой разумеющееся содействие чиновников английского казначейства в получении причитающихся денег.
Этот повелительный жест и, особенно, внушительная тугобокость блестящей папки с замками, действовали на съезд успокоительно, вселяли надежду.
К этой же папке с самого начала были прикованы и взгляды многочисленных соглядатаев, филеров, агентов. Да и просто досужие авантюристы не преминувшие воспользоваться случаем пронюхать поживу – сей кожаный тугобокий предмет из поля внимания своего не теряли.
Но большие, по-казацки крепкие, хоть и музыкальные руки профессора с вожделенною папкою не расставались ни на секунду…
Любителям живописи и знатокам искусств руки бывшего профессора консерватории могли показаться знакомыми: именно эти руки были увековечены в восьмидесятые годы прошлого столетия Ильей Репиным в картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».
Работая над своим историческим полотном, Репин в поисках типажей, натуры, правды фактур и цвета совершил поездку по Украине – чтобы, как подлинный реалист, пропитаться пьянящим степным воздухом, голубизной бескрайнего украинского неба, вольным духом казачества.
Судя по результату, все это удалось художнику. Тем более, что кроме этой специальной поездки Репин и так часто бывал на Украине, был лично знаком с представителями творческой интеллигенции, портреты многих оставил в своем творческом наследии.
Так вот, для написания удалого дородного казака на переднем плане справа в композиции «Запорожцев» Репину необходим был выразительный и характерный образ. Типаж долго не находился.
Один из эскизов был написан со знаменитого своими похождениями по столичному «дну» журналиста Владимира Гиляровского.
Однако для картины позировать Илья Ефимович пригласил профессора петербургской консерватории Александра Ивановича Рубца, который так задушевно пел украинские народные песни и происходил к тому же из тех самых запорожских казаков.
Очень колоритный получился персонаж: хохочущий седоусый богатырь, как воплощение основательности и силы; сразу было понятно, руки этого видавшего виды запорожского казака трубки своей походной ни за что не отдали бы и под пыткой даже самому турецкому султану или дюжине его подручных, – руки воина, крепкие, как корневища, надежные и умелые, они вполне соответствуют лику смеющегося до слез былинного богатыря – сродни утесу или же крутому днепровскому берегу… 4
Съезд принял решение создать комиссию из 25 присутствовавших на съезде делегатов, для поисков наследства и нанять для этого известного адвоката Кулябко-Корецкого.
Однако первая поездка Кулябко-Корецкого в Лондон оказалась безрезультатной.
Ост-Индская компания была ликвидирована в 1858 году. И ни получить подтверждений того, что в ней находились золотые червонцы Павла Полуботко, ни узнать, куда были переданы невостребованные вклады, адвокату не удалось.
Второй поездке помешала начавшаяся Первая мировая война.
Инне Никандровне Рошевской после начала войны было не до наследства. Ее сына Бориса Шеболдаева арестовали за участие в подпольной большевистской организации. Рошевской пришлось использовать весь свой авторитет и все влияние на высокопоставленных пациентов (она была врачом, окончила Сорбонну и много лет практиковала в Ставрополе), чтобы ссылку в Сибирь Борису заменили отправкой санитаром на Закавказский фронт.
Но даже оказавшись на фронте, потомок гетмана не прекратил большевистской агитации.
От очередного ареста с плачевными последствиями его спасла лишь Февральская революция. Шеболдаева избрали заместителем председателя военно-революционного комитета Кавказской армии.
А вскоре Шеболдаев оказался в Баку, где после провозглашения Бакинской коммуны был назначен заместителем наркома по военным и морским делам.
Именно тогда он познакомился с будущим членом Политбюро Анастасом Микояном.
Их обоих арестовали после падения коммуны. И они оба каким-то чудом не попали в число 26 расстрелянных бакинских комиссаров.
Дружба двух большевиков была настолько тесна, что, работая в Ростове, Микоян и Шеболдаев жили со своими семьями в одной квартире и питались в складчину.
В двадцатые годы Шеболдаева неоднократно переводили с места на место: Кавказ, Туркестан, Поволжье и, наконец, Москва.
В 1925 году наследника гетмана назначают заместителем заведующего орграспредотделом ЦК ВКП(б) - святая святых партии, ведавшем всей расстановкой партийных кадров, а затем он становится первым секретарем Северо-Кавказского крайкома ВКП(б).
Тогда же, в 1930-е, по словам его сына Сергея, Шеболдаеву позвонил некий человек и сказал, что он может получить наследство гетмана Полуботко.
Шеболдаев ответил, что не интересуется этим, и положил трубку. 3
Возможно, Петр Шеболдаев счел звонок чьей-то провокацией. Но существуют данные, говорящие, что это было не так.
Много лет спустя в печати появилась следующая история.
В 1922 году в посольство УССР в Вене (такие существовали до образования СССР) обратился некий человек, приехавший из Бразилии и назвавшийся Остапом Полуботько - прямым потомком одного из сыновей гетмана.
Он показал послу Юрию Коцюбинскому фотокопию документа о вкладе Полуботька, подлинник которого он якобы хранил в надежном месте, и предложил следующую сделку: он передает право на получение денег правительству УССР, а за передачу подлинника документа получит один процент накопившейся огромной суммы.
Как говорилось в той же публикации, на переговоры с британской стороны прибыл полковник Роберт Митчелл из «Бэнк оф Ингланд», который заявил, что сначала ему нужно удостовериться в подлинности документов. Но даже если они окажутся подлинными, это не означает, что наследство будет передано правительству Украины.
Во-первых, это правительство не признано Великобританией.
А во-вторых, сумма с накопившимися процентами слишком велика для того, чтобы говорить о ее передаче. Речь может идти лишь о какой-либо полюбовной сделке.
Возможно, звонок Борису Шеболдаеву был отголоском этой истории. Может быть, англичане, обеспокоенные появлением прямого наследника и подлинных документов, начали искать путь для проведения полюбовной сделки через самого влиятельного в СССР наследника гетмана.
Еще несколько лет спустя сестре Бориса Шеболдаева, Ольге Шеболдаевой-Широченской, во Внешторгбанке в Москве рассказали о некоей делегации англичан, которые приезжали для проведения переговоров о наследстве гетмана.
Но в подробности она постаралась не вникать: в июне 1937 года первый секретарь Курского обкома партии Шеболдаев был арестован и вскоре расстрелян.
Вслед за ним репрессировали его жену и мужа Ольги Шеболдаевой-Широченской.
Существуют утверждения, что возможные претензии СССР на наследство Полуботка были предметом переговоров с Великобританией в 1940-1980-е годы и были достигнуты соглашения о том, что СССР отказывается от этих претензий в обмен на урегулирование различных долгов СССР Великобритании.
Вновь о наследстве Шеболдаевы и Широченские вспомнили лишь во время хрущевской оттепели, когда репрессированные члены семьи были реабилитированы. Сына Шеболдаева Сергея тепло принял Анастас Микоян и позаботился о выделении ему в Москве жилья.
Правда, с Микояном, который знал о деньгах гетмана с двадцатых годов, вопрос о наследстве Сергей не обсуждал. Ему это просто не пришло в голову.
И к тому же, одним из заявлений Шеболдаевых и Широченских уже начала заниматься Инюрколлегия, которая вела дела о наследстве советских граждан за рубежом. Там их подробно обо всем расспросили и больше в Инюрколлегию никогда не вызывали.
Один из сыновей Шеболдаевой-Широченской, Петр, в разговорах с Сергеем Шеболдаевым не раз сетовал:
«Ну что же они медлят? Ведь польза от наследства была бы и нам, и стране. Ведь есть же в КГБ экономическая разведка, проверила бы быстренько все английские банки...» 3
Он даже не подозревал, что КГБ уже занимается их делом. Но как!
4 мая 1960 года председатель КГБ при Совете министров СССР Александр Шелепин направил секретарю ЦК КПСС Николаю Игнатову секретную «Справку о результатах проверки фактов, изложенных в заявлении Широчинского П. П.», написанную во 2-м главном управлении КГБ - контрразведке.
Со справкой были ознакомлены и другие члены секретариата ЦК КПСС.
«Дело о наследстве украинского гетмана Полуботко возникло в Инюрколлегии Министерства финансов СССР в конце 1957 года на основании заявления гр-на Широчинского П. П. и некоторое время состояло на контроле в секретариате т. Микояна А. И.
Из материалов дела следует, что примерно в 1840-х годах гетман Полуботько в один из английских банков перевел большое наследство, которое в последующие годы наследниками не было востребовано...
О наличии наследства гетмана Шеболдаевой-Широчинской О. П. известно из следующих источников:
1. Мать Шеболдаевой-Широчинской О. П. Рошевская Инна Никандровна при жизни рассказывала дочери, что в 1909 году состоялся съезд всех родственников - наследников гетмана Полуботко, которые решили принять активные меры к розыску наследства в Англии.
С этой целью они наняли киевского адвоката Кулябко-Корецкого, который ездил в Лондон, но никакого наследства гетмана там обнаружить не мог.

2. Со слов заявителя Широчинского П. П., в 1937 году имел место разговор между его матерью Шеболдаевой-Широчинской О. П. и ее братом, бывшим секретарем Ростовского обкома КПСС Шеболдаевым Б. П., в котором он сообщил, что якобы из Англии получил уведомление о праве получить наследство гетмана Полуботько на сумму 1,5 млн фунтов стерлингов.
В связи с этим Шеболдаев сказал якобы, что, как партийный работник, принять наследство не может.
Вскоре Шеболдаев Б. П. был арестован и осужден к ВМН.
3. В августе 1938 года Шеболдаева-Широчинская О. П... имела разговор с сотрудницей (Внешторгбанка.- прим. Жирнова Б.), ведающей делами по Англии, которая сообщила якобы ей, что Внешторгбанк посетили англичане, которые вели переговоры о наследстве гетмана Полуботко.
Находясь под тяжелым впечатлением от арестов мужа и брата, Шеболдаева-Широчинская О. П. не стала проявлять интереса к этим переговорам...
Инюрколлегия и Валютное управление Министерства финансов СССР по заявлению Широчинского о наследстве принимали активные меры розыска.
а) Ими были подняты архивные материалы и опрошены сотрудники Внешторгбанка, чтобы получить уточняющие сведения о переговорах англичан, посетивших якобы в 1938 году Внешторгбанк.
В результате проверки данные Широчинского подтверждения не нашли.
б) Инюрколлегией была запрошена адвокатская контора в Лондоне, которая установила в Англии все банки, существующие с 1840-1850 гг., однако сведений о наследстве гетмана Полуботько получено не было.
в) Были запрошены соответствующие архивы о проверке родословной гетмана Полуботко, которые сообщили его биографические данные. Однако сведений о переводе гетманом каких-либо сумм в английские банки в архивах не имеется.
г) Для проверки заявления Широчинского П. П. в Министерство финансов вызывался двоюродный брат заявителя, инженер Шеболдаев А. Б., который заявил, что его родственники никакими данными о наследстве гетмана Полуботко не располагают, сам он в наследство не верит и считает это легендой...
В поднятом нами архивном следственном деле на Широчинского П. П. имеется протокол допроса обвиняемого Шеболдаева Б. П., из которого следует, что никакого извещения из Англии о получении наследства, как об этом указывает в заявлении Широчинский П. П., он не получал.
На допросе от 17.VIII.1937 года Шеболдаев показал, что, являясь участником троцкистской террористической организации, он в 1936 году вместе со шпионской информацией направил в английское посольство в Париже записку англичанину Рою (кто он, из дела неизвестно), в которой просил выяснить наличие наследства гетмана Полуботко в Англии, с тем чтобы в случае провала организации бежать за границу и быть там обеспеченным.
Однако Рой на эту просьбу якобы ничего не ответил.
Заявитель Широчинский П. П., 1922 года рождения, уроженец г. Ставрополя, в 1958 году перенес тяжелую форму заболевания энцефалитом, в настоящее время находится на пенсии.
Брат Широчинского П. П. Широчинский Д. П. работает лаборантом больницы имени Боткина. Состоит на учете у районного психиатра с диагнозом «шизофрения». »
Но при чем тут 1840-е годы?
Гетман умер на сто с лишним лет раньше.
Ошибкой это быть не может. Председатель КГБ Шелепин окончил самый престижный гуманитарный вуз страны - Московский институт истории, философии и литературы (ИФЛИ), причем по специальности «история».
Так ошибиться он не мог.
Значит, это сознательное введение секретарей ЦК КПСС в заблуждение?
И при чем здесь Микоян, который не проявил никакого интереса к наследству?
И, самое главное, почему разыскивать наследство гетмана Шелепин поручил контрразведке, которая по определению не могла действовать за пределами страны?
Какие выводы должны были сделать секретари ЦК КПСС после прочтения этой справки?
Родственники врагов народа (в справке КГБ нет ни слова о том, что Шеболдаев, его жена и муж его сестры были реабилитированы) и к тому же не вполне здоровые люди предъявляют претензии на наследство, которого нет в природе. Понятно, что все их последующие обращения должны были без рассмотрения списываться в архив.
Однако в справке КГБ многие факты были просто подтасованы. Фамилия заявителя была не Широчинский, а Широченский, а его брат Дмитрий работал в Боткинской больнице врачом и никогда не страдал психическими расстройствами.

Двоюродного брата заявителя - инженера Шеболдаева А. Б.- попросту не существовало. У Бориса Шеболдаева было три сына - Борис, Владимир и Сергей.
Владимир умер вскоре после ареста родителей, Борис погиб во время Отечественной войны, а здравствующий и ныне Сергей подписывал вместе с остальными родственниками все обращения о розыске наследства.
И ни на какие беседы в Минфин его никто не вызывал...
Довольно странным образом сотрудники КГБ проверяли сведения о переговорах Внешторгбанка и английской делегации о наследстве гетмана.
Данные о приезде англичан искали в архивах банка за 1938 год, хотя очевидно, что в августе этого года о переговорах узнала Шеболдаева-Широченская, а проходить они могли и годом, и тремя ранее.
Кроме того, в справке говорится, что архивные материалы вместе с валютным управлением Минфина изучала Инюрколлегия. А один из ее бывших руководителей рассказал, что за весь советский период существования коллегии не было ни единого случая, когда бы Внешторгбанк допустил сотрудников коллегии к своим архивам.
Заведомо безрезультатными были и описанные в справке поиски сведений о переводе гетманом Полуботко денег в английский банк в 40-х годах XIX века.
Во-первых, гетман умер в 1724 году.
А во-вторых, его деньги в 1720 году были даны в рост Ост-Индской компании в Лондоне. Так, во всяком случае, говорилось в опубликованном в 1907 году свидетельстве английского шкипера, перевозившего 200 тысяч золотых червонцев гетмана из Архангельска в Британию.
Зачем и кому был нужен этот подлог?
Ясно, что не подписавшему справку начальнику 2-го главка КГБ генералу Грибанову: на Лубянке еще слишком хорошо помнили аресты тех, кто обманывал партию.
Ветераны контрразведки говорили, что посоветовать Грибанову, как составить справку, мог только председатель КГБ Александр Шелепин.
Но зачем ему это было нужно?
Ведь любому из секретарей ЦК КПСС, прочитавших справку о наследстве гетмана, достаточно было заглянуть в энциклопедию и прочесть статью о Полуботко, чтобы понять, что КГБ что-то скрывает?
Сам Шелепин, закоренелый карьерист, никогда бы не отважился на такой риск. Попросить Шелепина об этом мог только человек, от которого зависела его карьера и который мог быстро замять дело, если бы секретари ЦК обнаружили подлог, то есть кто-то из Президиума ЦК.
По словам соратников Шелепина, в то время Шелепин активно искал поддержки у старейшего из членов партийного руководства - Анастаса Микояна.
По словам сына Бориса Шеболдаева Сергея, история о наследстве гетмана была известна Микояну очень давно - может быть, с тех пор, когда в 1920-е годы семьи Микоянов и Шеболдаевых жили в одной квартире, а может быть, с 1919 года, когда два большевика сидели вместе в бакинской тюрьме.
А в справке КГБ говорилось, что дело о наследстве гетмана «некоторое время состояло на контроле в секретариате т. Микояна А. И.».
Потребовалось немало времени, чтобы узнать, почему Микоян так интересовался наследством гетмана Полуботко. Бывшие помощники Микояна, его заместители по Министерству внешней торговли, готовы были рассказывать о нем сколь угодно долго, но мгновенно замолкали, как только речь заходила о золоте гетмана. 3
В 1961 г. заместитель министра иностранных дел СССР В. Подцераб прислал на имя заместителя председателя Инюрколлегии Коробова письмо, в котором рассказал о том, что еще их коллеги из царского министерства иностранных дел в 1907 году занимались вопросом английского вклада Полуботка (как же, как же, помним интерес ведомства к объявлению Рубца в «Новом времени»), но и им с их усердием и широкой агентурой ничего выявить не удалось.
А потому, заключает товарищ заместитель министра, распространившиеся опять в последнее время слухи о якобы содержащемся в Лондоне сокровище украинского гетмана, есть слухи неправдоподобные и никакой реальной почвы под собой не имеющие.
В своей статье «Бочонок с золотом» Жирнов Е. пишет:
« Оставался единственный выход - подключить к розыску наследства гетмана советскую разведку, точнее, ее ветеранов. И здесь успех пришел неожиданно быстро.
Отставной генерал госбезопасности, имевший в прошлом самое непосредственное отношение к экономической разведке, выслушал мою просьбу, открыл записную книжку, набрал номер, некоторое время обсуждал с собеседником его и свое здоровье, благополучие супруг, а затем неожиданно строго спросил:
«А что вы мне как-то рассказывали о золоте этого гетмана? Вам не трудно будет еще раз повторить?»
Было хорошо слышно, как его опешивший собеседник начал рапортовать, что во время работы в лондонской резидентуре он слышал об этом деле следующее...
Генерал прервал его:
«Я передаю трубку одному своему хорошему знакомому, который заинтересовался этим делом. Дорогой мой, договоритесь с ним о встрече и объясните ему, где, что и как».
Пришедший ко мне полковник наотрез отказался беседовать в закрытом помещении, и мы довольно долго курсировали с ним по арбатским переулкам. Он раз десять повторил, что терпеть не может журналистов и говорит со мной только потому, что шеф приказал.
По его словам, золото гетмана никуда не исчезало.
При ликвидации Ост-Индской компании в 1858 году невостребованный счет Полуботко был передан в Bank of England, где и находился до второй мировой войны. О каких-либо переговорах относительно золота гетмана в 1930-е годы он не знал, но вполне допускал такую возможность.
Ведь проценты накапливались, и выплата таких огромных денег могла подорвать британскую экономику, а отказ от выплаты - репутацию Англии как мирового финансового центра.
Затем этим золотом оплатили военные поставки Великобритании в СССР. Договор подписал в конце 1940-х Микоян.
О золоте гетмана, как утверждал полковник, говорилось в секретном приложении к этому договору.
Но потом вопрос о наследстве гетмана возникал еще несколько раз, и окончательно урегулировал его только Шеварднадзе.
Найти договор, который, по словам сына Микояна Степана, его отец называл главным достижением своей жизни, оказалось совсем непросто: упоминания об этом советско-британском торговом соглашении несколько десятков лет назад полностью исчезли из всех советских изданий.
А содержание соглашения, договоренность о котором была достигнута во время визита в Москву британского министра торговли Гарольда Вильсона, подписанного 27 декабря 1947 года Микояном и английским послом в СССР Петерсоном, было воистину фантастическим.
Правительство Великобритании отказалось «за некоторыми лишь изъятиями от своих претензий к Советскому Союзу в связи с поставками и услугами за время второй мировой войны». По остальным советским долгам устанавливалась сверхнизкая ставка - полпроцента годовых, а для выплат как по ним, так и по ссудам, которые еще не были предоставлены, устанавливалась отсрочка погашения 15 лет.
Взамен Британия получала 750 тыс. тонн кормового зерна, но не бесплатно, а по ценам, «о которых стороны пришли к соглашению».
Секретное приложение к договору мне найти не удалось. Но факт его существования крайне неохотно подтвердил бывший сотрудник юридической службы Внешторга.
Про золото гетмана он говорить не хотел, но не стал отрицать, что в конце 1950-х англичане начали проявлять беспокойство по поводу прощенных военных долгов и настаивать на заключении нового соглашения, которое бы аннулировало все британские и советские взаимные финансовые претензии, причем как государственные, так и частных лиц.
Вполне возможно, что предложение англичан было напрямую связано с открытием дела о наследстве гетмана.
Как рассказывал мне Сергей Шеболдаев, тогда о нем была опубликована небольшая заметка в «Известиях». Перспектива судебного иска вряд ли могла оставить равнодушными британских финансистов.
О беспокойстве, вероятно, узнал Микоян и постарался устроить дело так, чтобы ни у кого не возникло вопроса, достаточно ли рачительно он распорядился деньгами Полуботко.
Тем временем англичане продолжали настаивать на ликвидации взаимных претензий. Бывший партнер Микояна по торговым переговорам Гарольд Вильсон, ставший сначала лидером лейбористской партии, а затем премьер-министром, во время визитов в СССР встречался с Микояном и, очевидно, пытался сдвинуть этот вопрос с мертвой точки.
Англичане были даже согласны простить СССР царские долги.
Но до 1967 года все оставалось по-прежнему. Вопрос о взаимных претензиях Вильсону удалось включить в совместную декларацию, подписанную во время визита Косыгина в Британию.
Это было результатом своеобразного политического торга: Косыгин убедил Вильсона взять на себя роль посредника в деле достижения мира во Вьетнаме, а Вильсон в числе прочего уговорил Косыгина подписать договор о претензиях.
Однако как только Косыгин сообщил о своем вьетнамском успехе в Москву, оттуда последовал окрик: не вмешивайся не в свое дело, внешняя политика - прерогатива партии, а не правительства!
Но декларация была подписана, и 5 января 1968 года в соответствии с ней было заключено соглашение «Об урегулировании взаимных финансовых и имущественных претензий».
Правительства договорились не предъявлять друг другу претензии ни от своего имени, ни от имени своих юридических и физических лиц. Но по настоянию СССР в соглашение было внесено временное ограничение: соглашение касалось только претензий, возникших после 1 января 1939 года.
Англичанам потребовалось еще 18 лет, чтобы заключить второй договор - о взаимном отказе от претензий, возникших до этой даты. Соответствующий документ был подписан во время визита министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе в Лондон в июле 1986 года...
Таким вот образом удавалось журналистам докопаться в деле о наследстве гетмана - правда без документального подтверждения - и до ЦК КПСС и до секретных договоров с правительством Великобритании.
Во время распада Советского Союза эта история вновь привлекла внимание общественности.
В период оживленных дебатов по поводу обретения Украиной суверенитета, на заседании Верховного Совета Украины в августе 1991 года одним из депутатов был поставлен вопрос о возвращении из английского банка огромного золотого вклада, который по праву принадлежит республике и может быть использован для подъема ее народного хозяйства.
Депутат из Ровно в своем запросе буквально процитировал сообщение канадского ежегодника «Родная нива», напечатавшего в 1976 году материал о наследстве гетмана Полуботка, выросшем, по подсчетам тех популяризаторов, до 16 триллионов фунтов стерлингов, и дающем якобы право каждому жителю возрожденной Украины на восемь килограммов золота.
Конечно же, такое сообщение не могло остаться незамеченным.
Фантастические цифры на фоне общего разорения и нищеты, подкрепленные к тому же словами о том, что гетман завещал свое и казацкого войска богатство именно Вольной Украине, то есть суверенной державе, не могли не привлечь широкого внимания, не могли не вызвать волны энтузиазма.
Каждому захотелось участвовать в разделе «национального» достояния.
В 1993 году на киностудии им. Довженко поставлен фильм «Вперед, за сокровищами гетмана» (укр. «Вперед, за скарбами гетьмана» , англ. «Hunt for the Cossack Gold» ) в жанре бурлескной комедии. Мораль фильма - подлинное богатство Украины не в мифическом золоте, а в её народе и национальном характере.
С 2000 года во Львове выпускается водка «Золото Полуботка».
История разделила наших современников на два лагеря: одни полагают, что переправленные в Лондон бочки казацкого золота - не более чем миф, передаваемая из поколения в поколение, захватывающая, но легенда.
Другие принимают все за чистую монету... Кто прав, а кто нет? И где искать правду?
Излишне напоминать умудренному всеми предыдущими перипетиями читателю, что, по меньшей мере, наивно, на наш взгляд, было искать вкладчика по фамилии Полуботок в ведомостях банковских контор.
Эдак бы ретивый Меншиков или любой другой из посланцев, и сам мог, не дожидаясь века двадцатого, пальчиком по разграфленной странице проведя, фамилию нужную отыскав, доверенность имеющуюся в наличии скрепленную государевыми печатями предъявить и мешки с золотом к себе в карету незамедлительно переправить.
Неужели не ясно, что не мог делаться тайный вклад под реальной фамилией наказного гетмана. Эдак бы лучше просто – письмо Петру Первому написать и покаяться в сокрытии золота с указанием места и времени.
Скорее всего тут иной был задействован механизм...
Без всякого сомнения, историки английских банков знают не один пример того, как вносились крупные суммы, ценности или любой другой вклад – и между банком и вкладчиком заключалась сделка на паролевой основе, на шифре, ключ к которому мог знать только истинный владелец вклада.
И если составлялся договор между сторонами, то схема его, фиксирующая взаимоотношения вкладчика и хранителя, выглядела так: предъявителю сего банк обязуется выдать известную обеим сторонам сумму.
Время действия договора могло и не уточняться. Что ж в таком случае следует предъявлять банкиру?
Код?
Номер счёта в буквенном выражении?
Половинку золотого империала?
Крест, нательный, являющийся заодно и ключом к хитроумному замку?
Или просто слово заветное?
А может быть перстень с выгравированными на внутренней стороне крохотными значками?..
В любом случае, очевидно, что прямолинейные действия самых исполнительных адвокатов ни к чему привести не могли. И не привели...
А вот как искать «золото Полуботка» в таком случае, за какую ниточку тянуть? – это вопрос.
>В каждом детективе в самом конце должна быть развязка. В нашем же - ее нет...
Так или иначе, но дело № 1340, заведенное в 1958 году Инюрколлегией сегодня не закрыто.
Россия признала себя правопреемницей Союза, и претензии вроде бы можно теперь предъявлять ей. Только делать это некому: людей, способных документально доказать свое родство с Павлом Леонтьевичем Полуботко, наказным гетманом Левобережной Украины, как не было в 1909 году, так нет и по сей день...

Источники информации:
1. сайт Википедия
2. сайт Хронос
3. Жирнов Е. «Бочонок с золотом»
4. Прокопенко В. «Сокровище»

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич